- Подойди ближе.

Ричард Мэннинг сделал шаг вперед. Он весь содрогался от страха. Тело его сжималось под церемониальной мантией грешника, в которую он был облачен. Черный цвет символизировал порочность души и его прегрешения. Мантия скрывала рубцы от ожогов, только-только затянувшиеся чувствительной розовой кожей и блестевшие от образующегося гноя. Дрожащее пламя факелов освещало его обезображенное болью потускневшее лицо.

Избранные стояли позади Чернобога, презрительно улыбаясь. Габриэль и Ишмаэль по одну сторону трона, Офелия и Калеб - по другую. Их злобный взгляд был направлен в сторону падшего. Глаза светились неутоленной Жаждой Крови, которую Темный Бог даровал им давным-давно. Они требовали жертву. Жертву, которую они заслужили.

Испытания, которые вынес падший, были не из легких. И те, кто подводил культ, заслуживали гораздо худшего. Но тем не менее, он каким-то образом выжил, что было беспрецедентным случаем. И теперь Избранные желали пролить его кровь. И они знали - скоро это случиться. Это случиться, как только прозвучит последнее решающее слово Чернобога.

- Падший, ты стоишь сейчас перед нами. Ты прошел через испытание огнем, испытание кровью и испытание болью.

Ричард едва заметно покачал головой. Страх и страдания, которые он вынес, заставляли его тело содрогаться от мышечного изнеможения.

- Твое преступление навлекло бесчестье и позор на твою душу. Есть ли у тебя оправдание перед моим гневом?

- Мне все равно не будет пощады. Мой грех не так тяжек, но ни один грех в служении Тому, Кто Обрекает не может считаться менее тяжким, чем остальные. Я всего лишь прошу тебя своим гневом показать пример тем, кто может оступиться также, как я.

Избранные не слышали этих просьб. Им нужна была кровь, а не милосердие. Страдания, через которые прошел падший, сами по себе были для них лучшей наградой. Калеб с нетерпением облизал губы. В культе не было места для правосудия и справедливости, также как и для ошибок. Возможно, Ричард поверил, что раз он пережил все испытания, то его должны освободить. И в таком случае, Калеб не мог дождаться увидеть выражение лица этого падшего, когда наконец будет вынесен приговор. Ричард был очень предан культу. Жажда наживы сделала его выдающимся культистом. К несчастью, она же послужила причиной для греха, приведшего к его падению. С Избранными такого бы никогда не случилось.

Чернобог стукнул своими тонкими костяными пальцами о подлокотник своего трона. Тихое звенящее эхо разнеслось по залу.

- Что? - спросила Офелия.

- Какого х.? - сказал Калеб, - Хозяин, это не приговор.

- Беспрецедентно, должен я сказать, - заявил Ишмаэль.

- Теперь ступай, у тебя мало времени.

Ричард не произнес ни слова, лишь развернулся и пошел прочь из Зала Посвящения. Калеб ждал, что Чернобог обрушит на смертного все свои дьявольские силы.

Уничтожить грешника, пока в нем еще билась новая надежда - вот самое идеальное наказание из всех. Но ничего не последовало. Ни огня, ни синих переливающихся сфер инферно. Ничего. И этот смертный даже не попытался сказать спасибо за свое нежданное освобождение. Никакой благодарности. Никаких клятвенных обещаний изменить свой путь. Что же это за культ? Никогда в своей жизни Калеб не был свидетелем такого бездумного милосердия. Это было нелепой насмешкой над могуществом культа. Как такое вообще могло случиться? Что здесь не так? С каких это пор мы начали вот так просто позволять грешнику спокойно уходить? Неужели Чернобог действительно верит, что этот несчастный по собственной воле вернется через год? Ну тогда, он ведь может за это время организовать движение против культа. Может это и есть проверка его преданности? Приведет ли его вера назад, к истинному призванию служить культу Грезящего Бога? И каковы были мотивы Чернобога?

- Хозяин, я...

- Я принял решение.

Он поднял массивную костяную ладонь, останавливая своих высокочтимых генералов прежде, чем они получили возможность выразить свой протест. Он знал, что Избранные желали только жертвоприношения. Силы Жажды Крови, которыми Он наделил их, становились все сильнее. И Ему это нравилось. Тем не менее, в армии Чернобога не было ранга, позволяющего обладателю оспаривать Его решения. Ни лейтенанты, ни Избранные, никто. Бог есть бог.

- Дети мои, этот смертный получил то, что заслужил.

Ишмаэль попытался возразить:

- Но повелитель, я могу привести тысячу доводов, по которым это решение - ошибка. И...

- Я не совершаю ошибок. Ступайте. У вас есть свои обязанности.

Избранные прекрасно знали, что лучше не пытаться ослушаться Чернобога. Они не так долго служили ему, и не слишком хорошо усвоили цену неповиновения. Хотя похоже, эта цена стремительно падала.

Калеб, Офелия, Габриэль и Ишмаэль сделали так, как велел им бог и вышли из Зала Посвящения.

- Ну это ваще, нещесно! - сказал Габриэль.

- Тише, Он может услышать, - прервала его Офелия.

- Через год он точно не вернется.

- А ты что думаешь, Калеб?

Калеб ничего не ответил. Пламя в его глазах разгоралось убийственным гневом и ненавистью. Он злобно скрежетал зубами. Пальцы медленно-медленно сжимались в кулак. Им немедленно нужно было что-то ударить. Ногти глубоко врезались в ладонь, оставляя маленькие серповидные отметины.

Но он ничего не ответил.